Уникальная модель

В 2024 году отмечается 15-летие праймериз в «Единой России». Солидный возраст. Подходящее время вспомнить, зачем предварительное голосование появилось, как оно развивалось и почему укоренилось в российской политике.

Власть в России никогда не испытывала дефицита политических проектов, исправно сменявших друг друга на карусели истории последнего тысячелетия под воздействием прогресса средств коммуникации и международных кризисов. Но всё-таки одну политическую традицию можно по праву считать непреходящей, и, возможно, самой «скрепной». И это традиция заимствования «модного». С обращения к ней чаще всего начинается политическое творчество. 

Со времен Петра I в любой непонятной ситуации политический класс неизменно направляет взор в одну сторону — на Запад. Да, мы лучше, чем кто-либо умеем следовать западным трендам. Когда-то российская власть заимствовала у Запада государственность, имперскую идею, просвещённый абсолютизм, парламентаризм, марксизм. На сломе советской эпохи решили, что нам как нельзя лучше подойдёт модель «рационализованного парламентаризма» Ш. Де Голля, бывшая тогда последним словом конституционализма. К началу нулевых воссоздали правящую партию по типу «catch-all», широко разрекламированному политтехнологами Запада. Примерно по тому же механизму в (Единую) Россию пришли «праймериз».

История

Для мировой политической практики предварительное голосование отнюдь не является новацией. 

На родине «primary elections» — в США — внутрипартийные выборы возникли более 150 лет назад, а к 1920-м стали общепринятой процедурой. Однако демократический транзит через Атлантику затянулся. Лишь на рубеже XX и XXI веков предварительное голосование начало применяться в Старом свете. В 1994-м праймериз на национальном уровне были впервые проведены СДПГ в Германии и лейбористами в Великобритании, в 2005-м — политическим блоком «Союз» в Италии, в 2006-м — социалистами во Франции. И уже в 2007-м «Единая Россия» выступила первой партией пространства бывшего восточного блока, организовавшей предварительное голосование национального масштаба. 

В 2007 году Россия готовилась впервые перейти на пропорциональную систему выборов депутатов ГД. Главным минусом системы голосования «за списки» стала невозможность избирателей повлиять на персональный состав депутатского корпуса. Помочь сгладить этот недостаток должны были первые внутрипартийные выборы. Предварительное голосование ЕР 2007 года сильно напоминало первую анахроничную систему западной внутрипартийной демократии — кокусы (собрания партийной элиты для согласования кандидатов на выборах и утверждения предвыборных программ). Списки кандидатов предлагались региональными политсоветами и дружественными НКО генсовету партии, который после согласования отправлял их на голосование местным политсоветам. Избранными считались кандидаты, получившие поддержку более половины местных политсоветов региона. Выходит, первый вариант ПГ не предполагал личного участия партийцев, скорее федеральный, региональный и муниципальный уровни партии согласовывали друг с другом подбор кандидатов. 

Уже к 2009 году проведение предварительного голосования стало обязательным и вошло в устав «Единой России». С этого момента каждая предвыборная кампания депутатов от муниципального до федерального уровня сопровождалась праймериз. А в 2011 году, опять же перед выборами в ГД «по спискам», костная система кокусов была заменена «закрытыми праймериз». На этот раз кандидатов для участия в праймериз допускали региональные координационные советы ОНФ совместно с председателем и высшими органами ЕР. Голосовали за кандидатов 200 тысяч назначенных ОНФ выборщиков по итогам серии встреч с избирателями. Масштаб акции бесспорно возрос, но вот мобилизация сторонников была недостаточной, что показали потеря 15% мест в парламенте и массовость кампании несистемной оппозиции по дискредитации итогов выборов в Москве. 

Новый подход

По-настоящему революционные изменения произошли в системе предварительного голосования перед выборами депутатов ГД 2016 года. Кандидаты в кандидаты на предварительном голосовании стали самовыдвиженцами, а право голоса получили все граждане, не состоящие в других партиях. Праймериз стали открытыми, фактически национальными предвыборами.

В конце 2010-х вектор развития процедуры смещается на e-Policy и блокчейн. В 2019 году проводятся первые смешанные выборы, а с 2022 года предварительное голосование полностью переходит в онлайн.

Впечатляющий путь, не правда ли? Всего за 17 лет предварительное голосование поднялось от уровня кокусов к одной из самых демократичных и современных моделей волеизъявления. К 2024 году праймериз «Единой России» — единственное полностью электронное голосование, доступ к участию в котором имеют даже представители других партий. В то же время в США в зависимости от штата до сих пор проводятся и кокусы, и разные типы праймериз, а в парламентских республиках Европы доминируют закрытые праймериз среди членов партии. Близки к нам оказались французские партии, устроившие открытые праймериз раньше нас в 2011 году, но не принявшие цифровизацию.

Но процедурно-техническая сторона медали — не главное. Основное, что отличает современное предварительное голосование «Единой России» от западных эталонов — дух политической кампании. На Западе праймериз — это праздник дебатов и острой полемики кандидатов, скандалов. Это в первую очередь политическое шоу, цель которого высечь яркие эмоции электората, ускорить фандрайзинг кампании. В нашем же случае запрет ведения агитации против других кандидатов ограничивает шоу. Вместо этого кандидаты используют продлённую предвыборную кампанию для проведения встреч с жителями и реализации конкретных дел (благо нет бюджетных ограничений). 

Получается, что фестиваль общества спектакля в нашем случае заменен привязыванием кандидатов к земле. ПГ упорно пытается быть не сценой самопрезентации, а проводами, передающими энергию и информацию между народом, кандидатами, местными и центральными органами партии.

Но зачем вообще всё это? Ведь все понимают, что в исторической колее России правящая партия — не просто машина электоральной борьбы. Партия власти способна выбирать из массы инструментов удержания монополии на власть. Бывает вполне достаточно контролировать публичную социологию и избирательную систему. Не стало бы нонсенсом даже конституционное закрепление монополии на власть (например, в статье № 6). Зачем же ЕР уже 15 лет последовательно усложняет себе жизнь?

Избавиться от «железного закона»

В 1910-е один из ведущих исследователей элит Роберт Михельс, наблюдая за развитием партий и профсоюзов предвоенных времен, сформулировал «железный закон олигархии». Он гласил, что с течением времени руководящие органы любой политической организации замыкаются в себе, приобретают интересы, не соотносящиеся не только с общественным благом, но и с интересами рядовых членов. На Западе по «железному закону» самые альтруистичные пролетарские лидеры с годами превращали профсоюзы в машины рентоизвлечения на службе олигархической мафии, а самые демократичные политики делали массовые партии лоббистскими бюро. На следующем этапе, растратив общественное доверие и способность к коллективному действию, они теряли власть и позволяли зайти на неумолимый олигархический круг новой политической силе. 

История КПСС стала, пожалуй, самым драматичным примером. Рыцари революционного ордена освобождения угнетенных за несколько поколений одолели путь к режиму клановой номенклатуры. В условиях полной ликвидации политической конкуренции это привело к делигитимации национальной идеи и политической системы, за которой последовал распад страны. В постсоветском мире любая правящая партия обречена иметь перед глазами призрак КПСС, съеденный «железным законом олигархии». А абсолютно доминирующая партия должна абсолютно бояться выродиться и оберегать внутрипартийную демократию.

Будем реалистами, предварительное голосование — не волшебная таблетка от смертельных политических патологий. Но, если «железный закон» — это рак партий, то праймериз — средство терапии, способное при комплексном применении обеспечить длительную ремиссию. Такое средство особенно важно для партии власти России. Ведь на кону всегда стоит не только судьба правящего класса, но и государственность. В этом секрет превращения декоративной кальки американской практики в самобытный политический продукт российской политики. Ведь в вечной борьбе с местничеством и олигархизацией использование и развитие праймериз оказалось нужнее, чем тем, кто их придумал. Возможно поэтому «Единая Россия» стала единственной в стране силой, превратившей внутрипартийное голосование из процедурно-аппаратного костыля и электорального шоу в один из самых современных и демократичных каналов связи партийного руководства с местными организациями и всеми, кто идентифицирует себя с ЕР.

Анатолий Бахарев, ВПШ ЕР, аспирант факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова

#АнатолийБахарев