Кнут, пряник, компромисс

В апреле 2024 года президент Д.Байден подписал закон, предусматривающий блокировку платформы TikTok на территории США в случае отказа китайской компании продать свой бизнес американскому представителю. Такое решение было принято в связи с обвинениями в адрес сервиса в сборе данных об американских гражданах и распространении ложной информации. Это показывает, что развитие цифровых технологий не только приносит новые возможности экономического развития, но и воспринимается как угроза национальной безопасности. Однако, политика обеспечения цифрового суверенитета имеет ряд противоречий и неоднозначных последствий.

Траектории противодействия иностранному влиянию

Социальные сети уже два десятилетия находятся в поле зрения правительственных регуляторов. Основными направлениями политики регулирования цифровых платформ являются борьба с терроризмом, защита прав человека и интеллектуальной собственности. Однако, за последние несколько лет в отношении социальных сетей актуализировалась повестка «цифрового суверенитета». Распространение «дипфейков» и «фабрик троллей» усиливает общественные противоречия и ставит национальные правительства в уязвимое положение. Онлайн-платформы также расширяют возможности для вербовки и шпионажа.

Можно выделить три метода противодействия иностранному влиянию со стороны государства. Первый заключается во взаимодействии с руководством цифровых платформ по применению разработанных правительством мер. Второй подразумевает полную блокировку социальных сетей на территории страны и применяется преимущественно в случае отказа частных компаний в сотрудничестве. Наконец, последний метод состоит в изоляции национальной интернет-системы путем централизованного контроля сетевых провайдеров и создания национальной цифровой инфраструктуры. Каждый из подходов имеет свои недостатки.

Регулирование через сотрудничество

Совместная работа с частными провайдерами и платформами позволяет правительству регулировать распространение дезинформации с помощью механизмов, которые воспринимаются относительно законными и легитимными. Поэтому такой вариант разрешения проблемы цифрового суверенитета является наиболее предпочтительным.

Тем не менее, в рамках такого подхода можно добиться лишь ограниченного результата. Правительственные регуляторы не способны самостоятельно отслеживать большие объемы информации, особенно в контексте развития генеративного ИИ. В это время, разработка автоматических алгоритмов обнаружения фейков требует больших технических и финансовых инвестиций. Также существуют риски правовых противоречий в рамках такого взаимодействия, поскольку правила платформ зачастую не согласованы с государственным законодательством.

Однако, основной проблемой данного подхода является автономность владельцев крупных цифровых платформ. Приоритеты национальной безопасности могут вступать в конфликт с коммерческими интересами организации. Цензура негативно воспринимается пользователями платформ и ведет к убыткам компании. Реализация некоторых правительственных требований, например, касающихся хранения данных, также требует дополнительных затрат. Поэтому владельцы цифровых платформ могут сопротивляться правительственным решениям или искать обходные пути в законодательстве. Некоторые предприниматели, такие как И.Маск и П.Дуров, могут иметь определенные взгляды относительно принципов свободы в киберпространстве и отказываться от уступок правительству.

Тем не менее, наблюдается тренд все более тесного сотрудничества между частными и государственными структурами по вопросам обеспечения цифрового суверенитета. Власти США и Европы регулярно обращаются к представителям YouTube, X, Facebook** с запросами о блокировке контента, угрожающего национальной безопасности. Администрации социальных сетей предоставляют государственным системам доступ к данным, также редактируют правила платформ для облегчения возможности удаления нежелательного материала.

Блокировка веб-сервисов

Более радикальным методом является полная блокировка онлайн-платформ на территории государства. В данном случае отсутствует необходимость согласования действий с частными лицами, и такое решение требует меньше технических затрат. Однако эффективность данных мер остается под вопросом.

Для средних и мелких онлайн-платформ, для которых отсутствие стабильного адреса не является критичным, возможно использование анонимных или динамических IP-адресов. Это усложняет процесс полной блокировки данных платформ государством. Не исключается возможность использования VPN-сервисов. По данным «Левада-центра»*, около 40% опрошенных россиян в возрасте до 40 лет пользуются VPN-сервисами для доступа к заблокированному на территории РФ контенту. При этом можно эффективно противодействовать лишь юридическим лицам, предоставляющим услуги VPN-сервисов. Тем временем, отдельные граждане сохраняют возможность арендовать выделенный зарубежный сервер.

Помимо технической нецелесообразности блокировки существуют риски негативной общественной реакции. В отличие от реализации правительственных мер в сотрудничестве с руководством цифровых платформ, такое решение ущемляет права бизнеса и потребителей сервиса.

По этим причинам блокировка цифровых платформ является крайней и нежелательной мерой. Однако, национальным правительствам необходимо сохранять видимость возможности принятия такого решения для сохранения переговорных позиций с частными организациями. Вероятность потерять доступ к рынкам Европы, Америки и Китая служит основной мотивацией для выполнения правительственных требований корпорациями.

Разработка суверенного Интернета

В качестве еще одного, третьего способа, может рассматриваться создание изолированной национальной цифровой инфраструктуры. Однако данная опция не является приемлемой в большинстве случаев, поскольку единственный пример успешного создания такой системы в Китае потребовал крайне специфических условий. В отличие от других государств, КНР приступило к оформлению правовых норм по регулированию Интернета еще на стадии его зарождения — в начале 90-х годов. Уже в 1998 году китайское правительство приступило к разработке так называемого «золотого щита», изолирующего сетевое пространство Китая. На момент создания национальной системы файрволла китайское также правительство имело обширный административный ресурс, задействованный в цензуре медиа.

Некоторой степени изолированности национальной Сети удалось достигнуть во Вьетнаме и в Иране. В обеих странах ограничения действуют за счет преимущественно законодательного, нежели технического, обеспечения. В России также ведутся официальные обсуждения о создании «суверенного рунета» и о необходимости развития отечественной цифровой инфраструктуры. Однако реализация такого проекта в РФ маловероятна в обозримом будущем, поскольку требует значительных технических ресурсов. Доступ к ним у России ограничен в связи с действующим антироссийским санкционным режимом. Изоляция цифровой инфраструктуры также имеет риск нанести ущерб российской цифровой экономике, необходимость развития которой отмечается в официальных заявлениях представителей власти.

Эксперты о перспективах цифрового суверенитета

Политологи сходятся во мнении, что большинство государств намеренно принять более жесткий курс в отношении контроля социальных сетей. Однако данное намерение заключается не столько в технической возможности напрямую блокировать неприемлемый контент, сколько в концентрации власти, способности осуществлять контроль, пишет ученый в области информационной и компьютерной этики Л.Флориди. Данная власть подразумевает четкое определение фигуры, которая способна потребовать удаление того или иного материала. На текущий момент эта власть разделяется государством с компаниями BigTech, которые контролируют технологический аспект вопроса. Однако государство активно развивает законодательные основы, позволяющие усилить свои позиции в этой области.

Стремлением отстоять свое суверенное право в области регулирования контента объясняется отношение стран к политике блокировки платформ. Как отмечает главный научный сотрудник Microsoft Research Т.Гиллеспи, правительственные надзорные органы склонны прибегать к угрозам ограничения доступа ко всей платформе, если ее руководство отказывается выполнять требования государства. Правительства США, России и Евросоюза претендуют на абсолютность своих решений в области контроля информационного пространства, в рамках которых недопустимо оспаривание или предложение альтернатив со стороны частных лиц. И хотя такое решение может иметь негативные последствия для имиджа государства, в большинстве случаев оно является оправданным, так как компании, ввиду более масштабных негативных последствий, вынуждены уступать правительственным требованиям. При этом правительство может настаивать на надзоре не только за политическим контентом, но и за спорными материалами на тему религии, меньшинств и других моральных вопросов.

Тем не менее, несмотря на стремление государств к большему контролю социальных сетей, технические вопросы делегируются руководству платформ. Исследователь СМИ Бостонского университета А.Рошфор, сравнивая инициативы по регулированию контента в ряде стран Запада, отмечает, что более эффективными являются государственные проекты, в рамках которых делаются запросы к частным платформам. Правительству выгодно делегировать регулирование социальных сетей руководству компаний с точки зрения как ресурсов, так и легитимности. Это также позволяет государству сохранять контроль над информационным полем с менее очевидными претензиями к нарушению свободы слова. В свою очередь, более крупные государственные проекты, направленные на создание способной к массовым ограничениям инфраструктуры, имеют ряд технических и административных ограничений.

На сегодняшний день мы одновременно наблюдаем реализацию разных подходов. Об эффективности каждого из них можно А будет сделать выводы в самое ближайшее время, учитывая, что напряжение в вопросах контроля за информационным пространством продолжает расти.


* Включён в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента
** Принадлежит корпорации Meta, признанной в РФ экстремистской

Ярослав Барыкин, политолог