Статья
11641
29 июня 2019 11:19
Про мамалыгу, стадион и многое другое
Если детство ваше пришлось на семидесятые, и в то неспешное, дремотно-солнечное время вы успели поездить по стране, которой больше нет, то попав в сегодняшнюю Молдавию, вы непременно почувствуете одну любопытную особенность местного колорита.Кишинёв — это полу-Москва, полу-Одесса, только он — Кишинёв.
Кишинёв частично — та Москва, которая была на уличных рынках в лихие 90-е и частично — та, которая в спальных районах продолжается прямо сейчас. Кишинёв — та Одесса, что всегда и навеки веков.
Московского в Кишинёве — прямая пустота проспектов, с перепутанными гроздьями свисающих проводов над головой. Щедрая зелень и пыльная асфальтовость. Щербатые тротуары и зацветоченные подоконники. Давно забытые неуловимо родные лица и неожиданно вспыхивающая повсюду среди румынско-молдавских трелей чистейшая русская речь.
Больше прочих поразил меня один по всем параметрам типичный молдаванин, что-то долго и страстно рокотавший в мобильник на румыно-молдавском, густо нашпигованнoм, каждые пять шагов, чёткими и безацкентными русскими «б..ть!» и «с..ка-б...ть!»
— Видите, — дружелюбно пояснила кишинёвская коллега, — самое важное здесь всё-таки выражают по-русски...
Кстати, по-русски здесь говорят все, отвечают охотно и подключаются доброжелательно. А вот надписей на русском мало и на вывесках, и в рекламе, и даже в граффити.
Зато, когда они есть, то всегда «в тельняшках»: «Жорик, оборачивайся чаще!» Или «Удаление татуировок (+номер телефона)». Про удаление татуировок мне объяснили: не так давно грянул с этим «удалением» страшный скандал и выяснилось, что по прикреплённым к татуировкам телефонам на самом деле торгуют наркотиками...
Всё остальное здесь — чисто одесское: заковыристые переулочки, насквозь пропалённые южным жаром. Неожиданные полузаросшие мальвой и диким виноградом пропылённые дворики. Фасады времён «поздней российской империи», с живописно облупленной штукатуркой и пожизненно несменяемыми оконными рамами из окаменелого под густым слоем краски дерева, по всей видимости, ещё дореволюционной обработки...
И, конечно, балконы: душевно накренившиеся над головами редких (редких!..) прохожих. Неповторимые южные балконы, с пeрильцами и решётками из классической ржавчины и давно некрашеного чугуна.
Всё дышит сонливым и сладким уютом, вызывая в памяти череду пряных воспоминаний и одно-единственное до боли тягучее желание: хочу сюда, вот в этот переулок, к домику с покорёженными окнами, под нечёсаной шевелюрой распоясавшейся зелени. Там обязательно должна быть бабушка. Ну хоть чья-нибудь...
Большинство таких живописных домиков, вызывающих слюни у декораторов глянцевых журналов, давно стоят необитаемыми. Последняя бабушка в них умерла, а поразъехавшиеся по миру родственники не хотят или не могут возиться с нотариальными заморочками наследства.
— Мы ведь теперь такая «покидальческая» страна, — грустно усмехается одна из кишинёвских коллег и остаётся непонятным, кто кого покинул, «покидал» и ещё покидает.
На улицах Кишинёва чувствуется тревожная дрёма, разбавленная невнятно обречённым покоем, при удивительной малочисленности населения.
Совсем нет туристов и собак. Хоть и для тех, и для других — самый сезон.
Про собак мне объяснили: в столице теперь проживает большое количество бывших деревенских жителей, подтянувшихся в поисках работы. А в деревне, знамо дело, животные в домах не живут, не принято. Вот и в городах не заводят. За три дня я насчитала одну-единственную собаку, семенящую за своей спортивной хозяйкой по берегу бывшего «Комсомольского озера», переименованного в озеро «Долины мельниц». С долиной, правда, не особенно удачно получилось: весь пейзаж в холмах и пригорках. A из «мельниц» одиноко торчит вдалеке подъёмный кран — идёт застройка.
С застройками, как и везде, сплошные беспорядки. В одном квартале не так давно оскандалились с французским посольством: отстроили у него под боком жилую многоэтажку, презрев все нормы безопасности. Французы долго ругались, но ничего не добились и просто съехали оттуда сами.
В другом квартале, американцы купили давно заброшенный городской стадион и теперь обносят всё колючей проволокой от любопытных взглядов: собираются обосновать на этой просторной территории своё новое посольство.
Старое, ещё действующее, сегодня занимает очень даже привольно-вольготный особняк, возле которого вяло скучают совсем молоденькие молдавские мальчики-полицейские.
Местные жители говорят, что американцы возжелали целый стадион, потому что хотят обустраиваться втихую — вглубь и в разные стороны, а в старом посольстве в центре города это невозможно.
Местные жители говорят, это потому, что они обиделись на категорический отказ Молдавии от НАТО.
Спрашиваю: разве Молдавия категорически отказалась?! А как же, говорят, ещё как отказалась, такой однозначный получился референдум, что всем и сразу стало ясно: никаким «натам» здесь не быть, иначе вся Молдавия озлобится, что её не послушали и отшатнётся от Запада в объятия России.
Местные жители говорят, именно поэтому американцы временно закатали губу, закусили удила и теперь будут рыть в глубину, вдали от глаз широкой публики, за высокими стенами городского стадиона.
Спрашиваю, почему же молдаване отказались? В то время как все наши бывшие полу-москвы, полу-одессы рвутся, лезут, просят и мечтают о защите от российского агрессора? С чего это Молдавия завыпендривалась?
И получаю я на это такой неожиданно интересный ответ, после которого, как после целого ушата когнитивного диссонанса, хочется охолонуть, обсохнуть и подумать, а потом со всех ног бежать в один из затерявшихся переулочков, к бабушке, на ручки.
— «Понимаете, — говорят мне, — люди устали и больше не верят никому. Вообще никому не верят. Люди больше не хотят ни в какую Европу. Хотят только одного: отстаньте от нас все, оставьте нас в покое, дайте нам жить в мире и с теми, и с этими. С самими с собой мы тоже разберёмся, кому там неймётся объединиться с Румынией, а кто, наоборот, желает люто чистить репы румынским националистам. У нас своего бардака — по самую макушку. НАТО нас непременно втянет в войну, сами знаете, с кем. Понятно же, что втянет, для того и старается. Ну, а кто в этой войне победит — тоже понятно...»
И вот на этом месте я замираю как при звуках далёкой канонады, в абсолютном недоумении. Потому что мне совсем непонятно, кто в этой войне может победить. Мне как раз думается, что в этой войне проиграют все скопом и никак иначе. От этого у меня возникает моментный когнитивный диссонанс, и я напряжённо жду ответа:
— И кто же, по-вашему, победит в этой войне?!
— Как-кто?! Ну а кто же у нас всегда побеждает в войнах, начатых не им самим? Побеждает, а потом идёт и бомбит там, откуда началось. Образно выражаясь, конечно. До Парижа дошли. Берлин разбомбили. Кто начинал, тот и проиграл. И снова так оно и будет. Так оно и будет всегда.
— Это вы так думаете?
— Это все здесь так думают.
— То есть вы уверены, что в этом противостоянии победят русские?
— Все здесь уверены, что всегда победят русские. И вот зачем нам в Молдавии становиться чьим-то щитом?
Несколько ошарашенная этим неожиданным признанием я рассматриваю на стенах, в двух шагах от американского посольства, полузатёртые граффити с лозунгами румынских националистов, с «Жориком», которому рекомендуют чаще оглядываться, с размашистым росчерком «Унионисты — пошли вон!».
Внимание привлекает надпись, аккуратно срисованная с трафарета, с ошибками в двух английских словах, при одном русском, выписанном каллиграфически: «USA GOU HOUM Гнида!».
Спрашиваю, можно ли это снять.
— Отсюда здания посольства не видно, снимайте, конечно.
— А вы что по этому поводу думаете?
— Здесь все так думают. Хотите верьте, хотите нет...
Потом в поникшем от жары Кишинёве, в полупустом ресторанчике мы дегустировали национальную молдавскую кухню и на меня снизошло ещё одно неожиданное открытие. Ощущение «полу-Одессы» меня не обмануло: я впервые ела мамалыгу и нежно вспоминала одну из любимейших книг детства — «Серебряный герб» Чуковского, где все вместе, вперемежку, живут в Одессе, едят мамалыгу, борются с чёрной несправедливостью и мечтают о будущем.
Я до сих пор почему-то думала, что мамалыга — это рыба. Оказалось, совсем нет.
Вообще, я много чего до сих пор почему-то думала, что оказалось совсем иначе.
А жизнь в очередной раз доказала, что она всё ещё полна приятных неожиданностей, и каждая иллюзия воспринимается истиной до определённого момента.
На сегодня я могу быть сдержанно уверенной в двух следующих высказываниях:
Мамалыга — не рыба. Молдавия — не заграница.
В остальном — поживём, увидим.
Елена Кондратьева-Сальгеро, журналист, главный редактор литературного альманаха «Глаголъ», Франция.
*Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции.
16 мая 2024
Новости
Байден отстает от Трампа: прогнозы экспертов о выборах президента в США
Американские избиратели предпочитают
экономическую политику Трампа политике Байдена, отмечают эксперты американских аналитических центров. «Актуальные комментарии» подготовили обзор материалов американских аналитических центров, опубликованных за последнюю неделю. Все они критикуют политику действующего президента США.
3 мая 2024
Колонки
Австралия в индо-тихоокеанской игре США
Максим Минаев о наращивании военного потенциала
Австралии
8 июня 2024
Анонс
Новая стратегия США на Украине
К 8 июня Госдеп и Пентагон должны представить
новую украинскую стратегию.